Для карандашного наброска
весь страх – на уголочке ластика.
Точнее – жизнь и смерть. При этом
ему не сроден звучный вой.
А размышления подростка,
сказать, чистейшая схоластика,
поскольку, вставши перед светом,
бежит он искренне его.
И в эту непростую зиму
со сторону свободы творчества
побольше выпало бы снега,
точнее – счастья и слогов.
Хотя бесстрастную рутину,
где люди прямо-таки корчатся,
не избежать, оттоле нега
лишь в смехе праздничных богов,
иль в боге праздничного смеха,
иль в суете – и тоже праздничной.
Я вышел за полночь. О, где же
припрятан Иже или Аз?
От них едва ли слышно эхо.
Но город, цитрусово-пряничный,
пусть я пишу все меньше, реже,
доныне утешает глаз.