Только голос наш
всех нас и переживет.
Ибо он знает эхом,
что нас ожидает впредь:
ежель шаг перейдет
наконец в высокий полет
и назначено ль нам
вообще наконец полететь,
улететь, прилететь,
раствориться в глуши Парнаса.
И отведать конец – отголосок
Святого Гласа.
Ибо оный полет –
едва ль различимый звук.
Ибо наши крылья –
слова, слова, слова...
Ибо наше распутье –
едва ль различимый стук,
кой покажется нам,
суще Богом, ничем сперва,
кой покажется нам,
суще голосом, злым упущеньем.
И мы вновь поползем на коленях
за чутким прощеньем.
Только голос наш
всех нас и перекричит.
То, что должен пройти –
твой голос уже прошел,
если он, не робея,
звездою далекой мчит
и конец в сем пространстве
закрытом в чем-то нашел.
И когда с человеком
несносной вдруг станет разлука,
он смиренно коснется души
в ожидании нового звука.