Век потерянных поколений («К У. Х. Одену. Продолжая»)

Умрем от страха, не взойдя на крест...

– вместо эпиграфа.

 

I.

 

Век тревоги стих, господин Уистен,

и усилился вновь путем искоренения истин.

Все в природе циклично: и варвар

и рай – и волнение – и затем тартар.

Но. Есть одно «но» – вопрос вольности.

В самой важной части её – отглагольности.

А вопросы бога – очень одиноки,

в частности, во времена века тревоги.

 

II.

 

Век новый – отчасти дитя прошлого:

жестокого, странного и немного пошлого.

Но повторений не избежать – это,

видимо, бич всего нашего белого света.

Однако воля – то, что считалось основой, –

ныне идет не от Бога, но от некой новой

инстанции, под гнетом которой, мойны

в прошлом веке (и не только) вели войны.

 

III.

 

Век тревоги предполагал Небо. Ноне

оно плачет в горьком, безоблачном стоне.

Жестокость. От нее, если метафизически

говорить, идет воля, – весьма по-язычески –

не привнося ничего свя́того. В ней легкость

скрывает смерть, и не просто жестокость.

Век тревоги предполагал Небо. Ныне

он заставляет людей теряться в своей же стыни.

 

IV.

 

Человек от тревоги начал терять рассудок.

Это дальнейший шаг – не замечать суток,

теряясь, теряясь во мраке, доводя до калений

разум. Сей век – век потерянных поколений.

Бог-отец! что творится? Потеряны в тревоге

мы, при живом мире и не менее живом Боге.

Как хочется верить, что посреди повального праха

мы взойдем на крест, и не умрем от страха.

 

V.

 

Отдавая дань уважения, я еще слишком молод,

но меня терзает не меньше томительный холод

вех. Времени, в котором я живу. И это – 

вестимо, черта всякого неплохого поэта.

Молодость сменится чем-то. Смертью опосле:

я кончусь раньше нового века. Но, стоя возле,

провожаю тревоги век, клинками поколот –

и горд, и тих, и стар, и, конечно, молод. 

 

VI.

 

Век тревоги стих. Я вышел на помосты,

посмотреть: дом – еще – и внове – храм – погосты.

Посмотреть, вдыхая ввечеру синь, вчуже

на души, все-таки еще повернутые кнаружи.

На меня наставлен сумрак века, как у

Пастернака (только «ночь» там) – то одно по факту.

Век обязан проснуться, минуя потерянность ночи.

Эх, проснуться б чрез время в радости, Авва Отче!

 

VII.

 

Век тревоги стих, господин Уистен,

и усилился вновь путем искоренения истин.

Все в природе циклично. И печать седьмая

ждет своего часа, веку моему внимая.

Боже вечный и Царю всякого создания,

даждь ми, Господи, в нощи сей прейти страдания.

Затвори бо Бог всех в противление,

да всех помилует и подарит прощение.